Побудить меня издать очередной эпос на тему «Современная охрана труда» заставил один сумасбродный эпизод. На одном из заводов концерна «Drovotronner», известном моим зрителям под названием «Русский Туляк», произошел несчастный случай. Работник в РУ-6кВ перепутал ячейки, сунулся в действующую и погиб.
Происшествие произошло при большом скоплении народа. Но никто не смог остановить пострадавшего и прервать его последний путь. В этот момент, как назло, все смотрели в другую сторону.
Насколько я в курсе, ячейка оказалась открытой для производства каких-то действий, выполняемых в данный момент оперативным персоналом. Весь трагизм ситуации состоит в том, что стоило им на минутку оставить ячейку без присмотра, как в ней уже оказался человек.
Что тут сказать и как прокомментировать? Судьба. Это как раз тот случай, когда в гибели пострадавшего виновен сам пострадавший. Плаката «Работать здесь» там не было, допускали его на другую ячейку. Видимо, зарапортовался, потерял на минуту бдительность. В общем, звезды сложились в этот день не в его пользу.
Что же произошло дальше? А дальше все пошло по сценарию, который, к большому моему сожалению, практикуют многие работодатели.
Конечно, из всего надо извлекать уроки, делать выводы. Я бы, например, обязательно направил на данное предприятие независимую комиссию, чтобы проверить, как там у них дела с электробезопасностью. Как поводятся инструктажи, выдаются наряды-допуски. Провел бы внеочередную проверку знаний персонала независимой комиссией. Хотя и это все равно не дает гарантий, что с охраной труда на предприятии все в порядке. Все на время напрягутся, а потом дела потекут в привычном русле.
Но руководство концерна сделало парадоксальный вывод. На всех предприятиях, входящих в его состав, было решено проводить целевые инструктажи при допуске с применением средств видеофиксации.
Лично мне интересно: как это мероприятие позволит оградить работников от желания сунуться куда не следует в процессе выполнения работ по наряду-допуску? С точки здравого смысла – никак.
Тогда возникает вопрос: а зачем это надо? Зачем нужны все эти умные турникеты, экшен-камеры на касках оперативного персонала и прочие нововведения, которые руководство предприятий дополнительно вводит в дополнение к действующим ПОТЭЭ?
Проведу некую параллель, для чего потребуется вернуться в собственное детство.
Бабуля на страже собственного покоя
Я вырос в неполной семье. Отца с нами не было, но зато были бабушка и дедушка по материной линии. А главной в квартире, как ни странно, была именно бабушка.
Ее характер был крайне деспотичным до самодурства. Все, что она считала нужным, выполнялось без лишних обсуждений и пререканий. Иначе происходил скандал, по силе напоминающий средней величины тайфун.
Даже мать моя, после прошедших лет, когда бабушки уже давно не было в живых, вспоминала, что ей тоже было не сладко от ее нападок.
Мне врезался в память случай из детства, когда она довела меня до того, что я убежал из дома в одних домашних тапочках. На улице шел дождь, и пришлось остановить свое движение под козырьком подъезда. Бабка выбежала следом и загнала меня домой.
Я побежал по лестнице впереди нее и закрыл за собой дверь в квартиру на замок. Она давила раз за разом кнопку звонка, а я рыдал, осознавая, что открывать надо. Но, когда открою, будет еще хуже, чем до этого.
На улицу я выходил, закутанный по самые уши. Чтобы не простудился, не дай Бог. Сверстники в школе подначивали: ты что, на Северный полюс собрался?
Даже в мае, когда выглядывало и припекало солнышко, бабка требовала надевать шапку. Я ее снимал, как только оказывался вне зоны наблюдения. А по дороге в школу за мной наблюдали из окна на всем протяжении пути. Сама школа была видна из окон нашей квартиры. Соответственно, и большая часть дороги оказывалась под прицелом пристальных глаз.
Я с черной завистью смотрел на сверстников, которые могли пойти куда угодно. Стоило бабке узнать, где мы бродили с друзьями, как сразу же возникали причины, почему мне нельзя этого делать. Там меня убьют, там я утону, а там меня похитят инопланетяне. Поэтому на мою свободу была наложена масса ограничений, которые приходилось героически преодолевать.
Так я с детства освоил навыки конспиративной жизни. Если мы гуляли в лесу, то из обуви перед приходом домой вытряхивались все до единой хвоинки, с одежды стирались следы, так или иначе указывающие, где я был и что делал. Пронести домой какой-то предмет тоже было непросто, поэтому тут включалась фантазия. Ей позавидывали бы кадровые разведчики.
Впоследствии я использовал приобретенные навыки. Пронося домой бутылку водки втайне от жены, например.
Еще тогда я задумался: а для чего все это? Почему из меня пытаются сделать не личность, а послушного болванчика, безукоризненно подчиняющегося всем «нельзя» и перемещающегося только по территории с заранее утвержденными границами? И сам нашел ответы на эти вопросы.
Бабуля меньше всего хотела проблем. Она и без того их находила на ровном месте, превращая обычные домашние действия в сложные ритуалы. Такие, как заворачивание каждого предмета в газету и перевязывание ниткой при упаковке в хозяйственную сумку. Чтобы привезти его в деревню, а там потом распаковать.
Но и этот маразм преследовал ту же цель: чтобы довезти предмет к месту назначения без повреждений и связанных с этим проблем. Тотальная перестраховка.
Помните сцену из фильма «Любовь и голуби» с зашиванием денег в карман на семейных трусах? «А расстегнется?». Вот в таком мире я вырос.
Все усилия моей бабки были направлены не на мое воспитание. А на то, чтобы от меня не было проблем. Чтобы я не мешал ей жить спокойно.
Вот ключевой момент, на котором я и хотел заострить внимание в этой статье.
Наша хата с краю
Порой многие действия, направленные на улучшение охраны труда, напоминают логику мышления моей бабушки.
«Не выходи со двора. В воду не лезь», — это цитата еще из одного известного фильма.
Вернемся к концерну «Drovotronner», заставившего своих работников носить камеры на допуск. Как вы считаете, они на самом деле думали, что это поможет предотвратить несчастные случаи или сократить их количество? Нет. Видеоматериалы будут вещдоками в расследовании. И непременно в них будут найдены нарушения. В итоге найдутся и виновные.
Кто эти виновные? Такие же труженики. И они не виноваты в том, что работают порой по одному на смене, а допускать приходится по нескольку бригад на разных подстанциях.
Работники же, которых допускают, должны выполнить за день положенный им объем работ. Задержка при допуске влечет к появлению спешки. А к чему приводит спешка, видно из начала моего повествования.
Круг замкнулся. За что боролись, на то и напоролись.
Но работодатель будет невиновен. Он ведь обеспечил выполнение мероприятий по охране труда на своем производстве. Даже больше, он ужесточил действующие правила в угоду повышения уровня безопасности. Все для вас, а вы это не цените.
В чем проблема? Моя бабушка, ограничивая меня во всем, напяливая на меня теплые вещи в майскую теплынь, даже не пыталась взглянуть на происходящее моими глазами. Не пыталась влезть в мою закутанную шкуру и понять, что я такой же человек, как и она. Что я ребенок, которому хочется играть со своими сверстниками там, где играют они. И ничем от них не выделяться.
Она считала, что творит для меня благое дело.
И люди в высоких кабинетах тоже считают, что делают что-то важное и полезное, глядя на ситуацию сверху вниз. Но не могут посмотреть на нее снизу вверх, нет у них такой возможности. «Страшно далеки они от народа», — написал в статье «Памяти Герцена» В.И.Ленин. И эта фраза как нельзя полно характеризует кругозор наших охранников труда на всех уровнях.
Из кабинета, конечно, виднее, что нужно сделать для предотвращения несчастных случаев на производстве. Для сохранения жизни и здоровья людей. Но только сохранение это получается несколько ханжеским. Между строк указов читается: «Мы не хотим, чтобы с вами случилось несчастье. Оно нам дорого стоит».
Получается, что ваши указы, господа, направлены на обеспечение вашего спокойствия, а не нашей безопасности. Потому что выше я уже доказал, что результатом их является создание условий для новых несчастных случаев. Более того, указы эти не мотивируют к изучению и осмыслению правил охраны труда, а наоборот, вызывают к ним отвращение у работников.
Бабушка моя тоже не понимала, что, вспотев в теплой одежде, я при дуновении ветерка быстрее простужусь, чем мой друг, находящийся с тех же условиях и легко одетый. И после введенных ею ограничений я буду ее ненавидеть, а не любить и уважать. А следовательно, очередное ее требование будет без сомнений проигнорировано.
Вы меня спросите: а как поступать этим ребятам из кабинетов на самом деле? Отвечу: выводы надо делать только в случаях, которые требуют принятия решения. Не надо искать другим проблем там, где они излишни.
И чаще ходите в народ. Инспектор по охране труда должен быть не пугалом, а другом, товарищем и братом. Увидев нарушение, необходимо проанализировать, почему оно произошло, а не выписывать штраф, доказывая преданность всеобщему делу и оправдывая необходимость своего существования на должности.
Если требуется дополнительное обучение – учите. Требуется обеспечение средствами защиты – обеспечивайте. Требуется ускорить допуск – нанимайте дополнительный штат оперативного персонала, разрабатывайте логистические правила для сокращения бригадой времени ожидания трудовых подвигов.
Иначе фраза «Для нас нет такой серьезной и срочной работы, которую можно отложить, чтобы выполнить ее безопасно» звучит, как издевка и лицемерие.
13.02.2022
Бабушка как всякий мёртвый человек заслуживает либо хороших слов, либо молчания.
Что касается ситуации на заводе, то конечно, гибель человека — это уже серьёзные нарушения правил безопасности. Проблема даже не в ужесточениях правил, а в том, что в условиях капитализма даже смерть человека — это отличный повод немного заработать следователю, комиссии по охране труда, инспектору, продавцам средств защиты. И так во всём.
На культуре, образовании, безопасности — много не заработаешь. Шоу с пошлятиной, тупые викторины и кроссворды и шокирующие новости о массовых расстрелах в школах — вот это отлично продаётся здесь и сейчас. По вывеской «моя хата с краю» и молитвой «после нас хоть потоп».